К2-25. Линк | Аллен. Лишение невинности. NH! A-! 493 слова
Когда это стало привычкой? Постоянно, каждый день видеть его... Научиться различать степень искренности по улыбкам - и выучить их все. Заранее угадывать сегодняшнее количество тарелок на его подносе. Целую ночь сидеть над своим отчетом, мучительно подбирая слова, чтобы очередные выходки подопечного на бумаге выглядели менее... подозрительными. А по утрам, пока он переодевает рубашку, невольно скользить взглядом по светлой коже, каждый раз на мгновение останавливаясь на длинном шраме на правом боку - и Аллен совсем не стесняется... Потому что он тоже к тебе привык.
Когда привычка превратилась в доверие? Слушать его неожиданные откровения. Со странным чувством ловить едва заметную, печальную улыбку. "Я еще никому об этом не рассказывал..." И в последний момент проглатывать рвущиеся с языка слова - о себе. О том, что еще никто от тебя не слышал. Видеть темные круги у него под глазами, пораньше отсылать спать - и ни в коем случае не спрашивать, что ему снится... Потому что в ежедневном отчете и так слишком много страниц. Потому что у него усталый, но уверенный взгляд. "Я не позволю ему захватить мое сознание". Потому что твоя задача - сообщать факты. А подозрения - как и доверие - это только твое личное дело...
...а доверие - в привязанность? Поддержать, когда споткнется - задерживая руку на его плече на секунду дольше, чем необходимо. Прикрыть спину во время миссии - инстинктивно, не рассуждая. Не успевая вспомнить о том, что защита - это, на самом деле, твое задание. Второе по значимости после наблюдения... Ловить благодарный взгляд - и даже спиной чувствовать его теплую улыбку. По нескольку часов молча сидеть над пустым листом очередного доклада - потому что вместо списка "подозрительных действий" в памяти всплывает совсем другое... Серые сияющие глаза. Не рассуждающая жертвенность. Острое сопереживание чужой боли... Выкидывать исчерканный листок в корзину и начинать сначала...
Когда чувства окончательно вышли из-под контроля? Проснуться от его крика, садиться рядом на кровать, успокаивающе обнимать - и совсем ничего не спрашивать. Потому что над твоей головой все еще висит призрак злосчастного отчета... который мгновенно развеивается от первого, робкого прикосновения мягких губ. Изумленно рассматривать смущенно покрасневшие щеки и решительно блестящие глаза. Слушать сбивчивый шепот и пытаться донести до него - и до себя в первую очередь - что нельзя. Нельзя - потому что долг, инструкция, устав... в конце концов, потому что ему всего пятнадцать лет! Почти ребенок, выросший среди этой войны, вынужденный повзрослеть раньше времени, но все равно не слишком искушенный в... подобных вопросах. А точнее - совсем не искушенный. Он ведь даже до конца не понимает, какой помощи просит! Но он и не хочет понимать - однажды приняв решение, будет идти вперед... до конца. Горячее тело прижимается ближе, податливые сладкие губы раскрываются навстречу... И последняя попытка остановиться вдребезги разбивается о беззащитную улыбку и безоглядный, уверенный шепот: - Я тебе доверяю... И все. Приказы, инструкции - осыпаются и сгорают синим пламенем... Остается только отзывчивое, чуть вздрагивающее тело под твоими руками. Мягкие обветренные губы. Ловкие пальцы, расплетающие твою косу... И слово "нельзя" постепенно утрачивает всякое значение...