Дело было летом, честно Все разошлись по отпускам, а мы с Эйши, так получилось, остались в меньшинстве на своих работах и, следовательно, настроение было далеко от идеального. Но нам вдруг на глаза попался один арт, потом пришла в голову идея попробовать на этот арт написать, мы попробовали и на две или три недели выпали из рабочего процесса Потом, правда, уже ушел в отпуск я, потом все эти проблемы со здоровьем, и мы как-то подзабыли про уже написанный текст, который нужно было лишь немного подработать. Но чудо свершилось! Мы вспомнили про 12 тысяч слов порнухи, сделали правку и даже, признаюсь по секрету, допускаем возможность продолжения



"Западня"
Авторы: МИ-2 и Eishi
Жанр: AU, шпионское порно
Пейринг: Тор/Локи
Рейтинг: NC-17
Саммари: Ётунхейм пал под пятою асгардских войск. В столице, некогда бывшей под правлением ён-лорда, теперь разорение и страх. Однако Сопротивление не дремлет, и асы, как бы того ни хотели, не чувствуют здесь себя полноправными хозяевами, хотя и стараются таковыми выглядеть.
В баре у Лафея полно выпивки и девочек, асы часто приходят сюда расслабиться в надежде увидеть и нечто иное, куда более острое и щекочущее нервы. Но, как водится, везет только одному.
Добро пожаловать в бар, господа. Наслаждайтесь шоу, пока можете.

читать дальше + продолжение в комментариях
Он сидит за столом, холеный, породистый - даже форма со знаками отличий всего лишь оттеняет его личность, но никак не перебивает ее. Локи усмехается и думает, что этот самец будет поражать воображение даже в набедренной повязке и грязи в качестве прочей одежды.
- Кто это? - интересуется за спиной какая-то певичка из кордебалета.
Локи не удосуживается ответить. Он еще немного сдвигает занавес, стараясь, чтобы тяжелая ткань не выдала факта наблюдения своим резким движением, и улыбается, глядя на... Кто он там — ген-асгард, ас-ген-асгард? Локи не видит количества золотых лавровых листьев на нашивках, но оно и неважно.
- Что ж, посмотрим на тебя вблизи, - бормочет он и усмехается, сбрасывая сначала ботинки, а потом и носки. - Тебе, парень, сегодня повезло.
Он дает знак музыкантам, и по бару летит первое эхо барабанного боя. Потом тихо стонет ётунский боевой рог, тут же сменяющийся тонким и напевным голосом свирели, и только тогда занавес плавно ползет в стороны.
Локи усмехается еще шире и остается в тени.
В баре Лафея всегда собираются асы, но сегодня офицеров столько, что кажется, будто сюда набилась стая воронов. Вокруг темно от черной формы, а блеск металлических нашивок слепит глаза. На правах оккупантов асы требуют многого: хорошей выпивки, развлечений, покорно склоненных голов и подобострастных улыбок, и везде, куда они ни приходят, требуемое дается им без единого слова. Ётунхейм пал, и иного выбора у него теперь нет. Остается загадкой, почему Лафей будто ставит целью опровергнуть эту очевидную истину. Но так или иначе, он вполне сносно с нею справляется. Он не боится дерзить асгардским офицерам, да и услужливой улыбки от него вряд ли кто дождется. Хотя, все же, несмотря на злобный оскал хозяина, выпивку тут не разбавляют, а от услуг здешних девочек откажется разве что безумец.
Локи прекрасно знает, почему.
В последний раз он выходил на сцену пару месяцев назад, а с тех пор постоянных клиентов у Лафея явно поприбавилось. Локи скользит незаинтересованным взглядом по знакомым и незнакомым лицам и прикрывает глаза. Сегодня ему предстоит охота на гораздо более крупную дичь, и он не хочет промахнуться.
Намеченная цель сидит за столиком неподалеку от сцены – Лафею, видимо, пришлось согнать оттуда завсегдатаев. Локи даже жалеет, что не видел этого, отец наверняка еще и предложил высокому гостю и выпивку за счет заведения. С зубным скрежетом, конечно же – подобная щедрость всегда сводит хозяину скулы.
Он смотрит, как ас с золотыми листьями на погонах небрежно машет рукой, точно ожидая, что взгляды слуг прикованы только к нему, и бросает негромкое: «Повторить».
Музыка начинает звучать громче, тяжелый, темно-бордовый занавес, закрывающий сцену, окончательно раздвигается, и Локи делает пару шагов вперед, оказываясь на свету.
Он прекрасно знает, как выглядит со стороны - стройный ётун: высокие скулы, острый подбородок, темные, аккуратно зачесанные назад волосы и затянутое в черную, лаковую кожу тело. Локи слегка усмехается, замечая внимание высокопоставленного аса, и бросает на него взгляд, столь обещающий и жаркий, что захватчик на миг забывает, как дышать. В его глазах вспыхивает огонь, на секунду, правда, не больше, а потом ас весь подбирается, откидывается на спинку стула и снисходительно смотрит на сцену.
Но теперь Локи отлично видит его нашивки, и ошибиться невозможно. Ас-ген-асгард уже выдал себя — Локи, словно на пробу поведя плечами, пристально смотрит прямо на него, возвращая снисходительность в ответной усмешке.
Шум в баре смолкает, как всегда, когда Локи удостаивает грубых асов своим выступлением. Он почти слышит учащенное биение крови в их жилах, чувствует, как их рты наполняются слюной, и легко, почти лениво шагая вперед, откидывает голову назад, встряхивая волосами и открывая жадным взглядам свою шею.
Магия отзывается нечеткой картиной и массой ощущений, принадлежащих другому. Локи чувствует гулкие и какие-то заполошные удары сердца ас-ген-асгарда, и то, как он, сдержанно выдохнув через ноздри, вновь откидывается на спинку стула. Со стороны его движение выглядит вальяжным и самоуверенным, однако Локи не обмануть: внутри уже тянет сладко и будоражаще, и кровь будто бежит быстрее.
Он обнажает в усмешке ряд ровных зубов. Смотрит на аса в упор пару мгновений, а затем прикрывает глаза.
«Наглец», - шепчет магия, предавая человека, сидящего перед Локи.
Музыка льнет к коже, кружится в воздухе, переплетаясь с сигаретным дымом, и Локи движется ей в такт – плавно и тягуче, будто стекающая по пальцам патока. Делает шаг вперед, не длинный и четко выверенный, вскидывает руки, обнимает себя за плечи, спускаясь ладонями ниже, к локтям, а затем хлопает себя по бедрам, разворачиваясь рывком и замирая так на мгновенье.
Шумный всеобщий выдох радует душу, и Локи, даже не желая того, снова проваливается в сознание ас-ген-асгарда. Ас и не знает, что делит свои ощущения на двоих. Ему кажется, что в баре внезапно становится неимоверно душно, будто кто затягивает на горле петлю, затягивает нежно, но неумолимо.
Локи смотрит его глазами на самого себя, как он движется по сцене, наклоняется вперед, упираясь ладонями в колени, и вскидывает голову, чтобы обвести зал обжигающим взглядом. Видит, как напрягаются длинные, обтянутые кожаными штанами ноги, как блестят в свете ламп капельки пота на обнаженной пояснице, прямо над задравшейся от наклона майкой. Их хочется слизнуть, и это желание столь внезапно и остро, что у аса пересыхает в горле, а Локи вышвыривает из чужого разума прочь.
Он выпрямляется в полный рост.
- А теперь - основное блюдо, - шепчет он себе под нос, зная, что движение губ ас может расценить как непристойное предложение. Неплохо бы. Локи обнимает себя руками, затянутыми в черный латекс перчаток, проводит по плечам ладонями и, глядя прямо в глаза асу, медленно расстегивает молнию на своей короткой майке.
Кто-то в зале восхищенно ахает, кто-то обрывает разговор на полуслове, а этот холеный самец только смотрит, не отрывая взгляда, как Локи выскальзывает из майки, ловит ее, уже падающую, рукой, и бросает в зал.
- Ну, сейчас начнется, - сипло смеется кто-то.
Локи чуть поворачивает голову влево и замечает ухмыляющегося в усы офицера с уродливым шрамом на щеке. Ас-ген-асгард тоже смотрит в его сторону, а потом решает поддержать разговор. Локи не нужно слушать, чтобы узнать, о чем будет идти речь.
- Он это любит, - каркающе-грубо цедит тот, что со шрамом. – Когда на него смотрят так. Считает, что никто из нас его не достоин. И порой я с ним согласен, ты знаешь. Когда выпью лишнего, - он снова смеется, а затем зажимает себе рот ладонью, когда смех переходит в хриплый, надрывный кашель.
Локи даже согласен с данной ему характеристикой и проводит взглядом по шрамированному асу. Губы – грудь, живот, пах… Ас судорожно сглатывает.
В той стороне, где исчезла брошенная майка, тем временем поднимается шум. Двое офицеров спорят о том, кому именно достанется трофей, и ни один не желает уступать.
- Ничего, поделят, - придя в себя, хрипит шрамированный. Сальный и трусливый, он занимает должность заместителя фюр-мэра города, настоящая дешевка, от него для Локи нет никакой пользы. – Лучше на него смотри. Выбирать сейчас будет.
- Выбирать? – голос у ас-ген-асгарда глубокий и чистый. В нем звучит мощь и власть, и Локи понимает, насколько сильно задуманное сопряжено с риском.
- Да. Того, кому станцует, спустившись со сцены. Он у нас о-о-очень переборчивый.
«У нас» звучит липко и грязно. Локи прикрывает глаза и сжимает кулаки, заставляя себя замаскировать гнев в иллюзию страсти.
- Как его звать? – продолжает ас-ген-асгард.
- О, у него много имен, - бормочет его собеседник. – Куколка. Ледышка. Малыш. Маленькая дрянь. Каждый дает ему свое имя, и он отзывается на все. Но я слышал, что когда-то, еще до того, как Ётунхейм пал, его звали Локи. Говорят, что-то с чем-то, даже когда танцует, а все остальное - ууууу, но заставить его - увы, нет. Такое счастье выпадает раз в жизни, дружище, даже если он для тебя просто дышит рядом, - ас причмокивает губами, и Локи хочет свернуть ему шею на месте.
Л-л-о-к-и. Ас-ген-асгард наверняка прокатывает имя по языку, а потом еще и еще раз. Л-л-о-о-к-к-и – дрожит в воздухе дыханием барабанов. И Локи неотрывно и вызывающе смотрит на аса в упор, медленно облизывая губы, и, проводя пальцами вдоль ремней, крест накрест перечеркивающих грудь, кривит губы в понимающей усмешке.
- Хочешь? - шепчет он, отпуская свои слова по воздуху прямо к столику офицера. Неуловимое эхо слов рассыпается по дороге, но ас слышит, не может не слышать.
Локи замирает, выпрямившись, посреди сцены. В его глазах и интерес, и приглашение. Мало кто может остаться равнодушным к этому взгляду - он будит в человеке хищника.
Но тот, кто сидит за ближайшим столиком, вспоминает вдруг, как давно, еще до войны, охотился в лесу с отцом. Первый раз в Ётунхейме, первая зима. Привыкшие к теплу, обласканные солнцем Асгарда, асы смотрели на бескрайние выстуженные пустоши с чувством плохо скрываемого презрения, однако лес – заснеженный, искрящийся в неверном свете призрачных огней – все равно завораживал. Ас-ген-асгард помнит выслеженную тогда куницу, и сейчас, глядя на Локи – высокого, тонкого, с дразнящим оскалом на узких губах – вспоминает ее, как она вертела хвостом, появляясь то здесь, то там, звала и бежала, не даваясь в руки.
И пусть воспоминания аса остаются для Локи тайной, невольно просыпающийся охотничий азарт, смешанный с немалой долей возбуждения, он чувствует все равно.
Медленно поворачиваясь на сцене, Локи дает разглядеть себя со всех сторон. Сегодня музыка ластится, гладит и просит еще... Или, быть может, это желание ас-ген-асгарда? Локи кладет ладони на ягодицы и, плавно обрисовывая бедра, прогибается, с усмешкой думая о том, что ас-ген-асгард будет просить. О, как он будет просить.
Ремни сползают с тела, точно змеи. Локи томно выпутывается из них, словно из усталых объятий удовлетворенного любовника, и теперь не смотрит на уже выбранного на сегодня самца.
Нет, пусть понервничает. Впрочем, не слишком.
Локи знает, как подсечь рыбу прежде, чем она сорвется.
Повинуясь его небрежному жесту, музыка меняется. Лишь самую малость ускоряется ритм, глуше звучат барабаны, ряд духовых распадается на несколько переплетающихся друг с другом соло, и под их звуки Локи неспешно спускается со сцены.
Со всех сторон слышится азартное улюлюканье и выкрики, звучат прозвища — не только приторно-сладкие, но и другие, куда более непотребные и грубые. Офицеры не привыкли стесняться в словах, да и в деле тоже – война выбивает из человека все лишнее и наносное, оставляя лишь животные страсти.
Локи движется между столиками, уходя от тянущихся к нему рук с расслабленной, ленивой небрежностью. То, что какой-нибудь офицер может не выдержать и завалит его на стол прямо здесь, не пугает. В этом баре никто не посмеет прикоснуться к нему без его позволения, и ас-ген-асгарду придется с этим смириться.
Когда там, на сцене, Локи на миг отвел взгляд, то ему должно было почудиться, что добыча выскользнула у него из рук. А даже несколько мгновений наедине с чувством потери того, что никогда и не принадлежало, всегда кажется вечностью. Но сейчас Локи идет к нему, идет, не обращая внимания на оклики и приглашения, не поворачиваясь к тем, кто осмеливается наградить его шлепком по ягодицам, когда он проходит мимо, и ас-ген-асгард усмехается в ожидании.
Его выбрали.
Локи останавливается около него, смотрит сверху и ни на секунду не отпускает насмешку с губ. Нетрудно догадаться, о чем думает этот ас - в его глазах неприкрытое вожделение, но только в глазах. Локи знает, что ему под силу разжечь этот огонь до безумства пожарища.
Ни слова не говоря, он поднимает ногу и ставит ее на край кресла между разведенных бедер ас-ген-асгарда, и наклоняется вперед, чуть приоткрывая губы. В зале уже кричат, воют, стонут, слышно потрескивание защитной магии, но этот - холеный и, наверняка, высокородный, по-прежнему спокоен, даже когда Локи наклоняется еще ближе. На губах чужое дыхание, уже сбивчивое - о да, детка, ты будешь моим с потрохами! - и нужно еще чуть-чуть, чтобы коснуться ими рта. Ас уже готов, он, даже не желая показывать, все равно приоткрывает губы, но за секунду до поцелуя Локи шепчет низкое и томное: "Ну здравствуй" и отодвигается прочь.
- Ну уж нет, гаденыш, - Локи хватают за шею, под затылком, сжимают в пальцах темные пряди. – Никуда ты не уйдешь, пока я тебе не позволю. Вздумал поиграть со мной? Уверен, что справишься?
Локи даже не пробует освободиться из хватки. Быстро соображает, что в силе он асу не соперник, однако же и усмехаться не перестает. Его лицо безмятежно, довольно и открыто. Локи не спорит и не сопротивляется, и, обманутый этой покорностью, ас ослабляет хватку. В тот же момент Локи подается вперед, его язык проникает в приоткрытый рот, задевает нёбо и тут же выскальзывает наружу. Ас успевает сжать губы, но слишком поздно: за ними лишь пустота.
- Я уверен, - наконец, отвечает Локи, выпрямившись. Его ступня на стуле меж разведенных ног аса придвигается чуть ближе, а затем накрывает пах, надавливая мягко, но настойчиво. – А ты, ас-ген-асгард? Или, быть может, у тебя все же есть имя?
Под ступней твердо и горячо, даже суровая ткань форменных брюк не может скрыть этой капитуляции. Локи напоказ облизывает губы, срывает фуражку со своей головы и швыряет ее через весь зал, на сцену.
- Как мне звать тебя, а? - спрашивает он, опершись руками на крошечные подлокотники кресла ас-ген-асгарда, и раскачивается телом в такт музыки. Намек на нечто большее, ведь правда? - Каким именем мне звать тебя и как просить помочь мне раздеться?
- Что, танцевать уже передумал? – надменно выдыхает тот.
Локи щурит глаза. Что это – вспышка ярости, или он и впрямь так нетерпелив?
Говорить свое имя ас не спешит. Быть может, считает, что его должны знать в лицо? Или думает, что стоит лишь назваться, и вздрогнет любой ётун? Но он скажет, конечно, но чуть позже, и Локи вьется вокруг него, предлагая себя прямо и бесстыже. Его касания будят в асе того зверя, что просыпается лишь в бою, и даже с магией Локи не знает, чем сейчас рискует.
Он силен ничуть не меньше Лафея и к тому же немало хитер - в этом может дать фору даже отцу, и именно поэтому держится здесь так долго, несмотря на сальные взгляды жадных до плотских утех асгардских офицеров. Однако подмять под себя этого аса так просто не выйдет даже у него. Локи кожей чувствует упрямое сопротивление. Впрочем, он уверен, что ас не сможет отказываться от предложенного слишком долго.
Особенно четко это становится ясно, когда Локи, убрав ногу с кресла и повернувшись к нему спиной, делает шаг назад, опускаясь меж колен ас-ген-асгарда и обхватывая его руками за бедра. Он ерзает, как хищная горная кошка, будто пытаясь устроиться поудобнее, и лишь больше прижимается к асу с каждым движением. Их обоих охватывает жар, внизу живота начинает сладко тянуть, и ас-ген-асгард хватает Локи за волосы, заставляя откинуть голову ему на плечо.
- Попроси меня как следует, ётун, - шепчет он в ухо, - и я скажу тебе свое имя.
- Скажи свое имя, - полуоборачивается к нему Локи, - и я позволю расстегнуть пуговицу на моих брюках, ас.
Кровь Локи кипит.
Он видел таких не раз - чересчур самоуверенных, наглых, а потом просительно заглядывающих в глаза и целующих руки, когда наступало утро, и асы оказывались выпиты до дна и больше не нужны. Но сейчас еще вечер. Локи прикрывает веки, трется бедрами о бедра ас-ген-асгарда и, взяв его руки за запястья, обнимает ими себя и кладет на ремень своих брюк.
- Ну и как же тебя зовут?
- Хочешь поторговаться? Что ж, славно, - хмыкает тот. - Но я хочу достойную награду. Пуговицу можешь предлагать другим. Мне этого мало.
Ему явно стоит немалых усилий заставить пальцы повиноваться. Те норовят воспользоваться обещанным немедленно, и чтобы отвлечься, ас-ген-асгард принимается оглаживать ладонью пряжку широкого ремня на поясе Локи. Разумеется, оставить это без внимания невозможно.
- Господин ас-ген-асгард знает толк в торгах, - тянет Локи ехидно. – Скажи, что ты хочешь, и быть может…
- Всё, Локи. Я хочу всё.
Локи вздрагивает при своем имени. Если бы ас не был так близко сейчас, он вряд ли бы это заметил, но не теперь. Руки ас-ген-асгарда напрягаются, и Локи вдруг явственно видит, с какой силой они могут сжимать рукоять меча, обрушивая его на головы врагов. Или даже боевого молота…
- Меня давно так не называли, - играть сейчас сложно, но Локи лучший из всех, и в голосе нет отвращения и страха, только искушение. - Откуда ты знаешь?
- Это уже второй вопрос, а я все еще не получил свою награду, - уходит от ответа ас-ген-асгард.
Он проводит рукой по краю пояса, а затем запускает под него пальцы. Локи выгибается в ответ, вцепляясь в крепкие запястья.
Сигаретный дым, кажется, сгущается вокруг них, укутывает в кокон. Лица прочих офицеров сереют и смазываются, отодвигаясь прочь. Становятся тише выкрики, хохот и жадное постанывание. В зыбком мареве Локи с трудом различает выбежавших на сцену танцовщиц. Глупышки. Его им, конечно, не затмить, но они хотя бы отвлекут разгоряченных асов, и на том спасибо.
- Скажи, много ли ас-ген-асгардов было здесь до меня? – спрашивает ас, принимаясь оглаживать Локи живот. Ему явно нет дела до того, что скажут на это остальные, словно ему позволено всё и даже больше.
- Ни одного, - выдыхает Локи, откликаясь на прикосновение всем телом, и стремительно перебирает варианты в голове. Неужели Огун? Вольстагг? Или Фандрал? Кто? Локи знает по именам почти всех важных офицеров Асгарда, но никогда не видел их в лицо. Трудно идти над пропастью вслепую, но иного выбора у него сейчас нет.
- Считаешь, что я не достоин? Думаешь, сможешь вертеть мной, как вздумается?
Вместо ответа Локи стонет сладко и низко, закидывая руки назад и обнимая аса за шею; поворачивает лицо вбок, приоткрывает рот, приглашая, и это подло и расчетливо, потому тот не может отказаться во второй раз. Он хватает Локи за шею, не давая вывернуться и уйти от поцелуя в последний миг, сминает чужие губы своими, ворует дыхание, завоевывает и подчиняет. И где-то между сорванными вдохами, забывшись, будто в дурмане, шепчет свое имя.
Тор.
Тор!
О такой удаче Локи и мечтать не мог. Сам Тор, вот он, как на блюдечке, готовый к употреблению! Локи нетерпеливо стонет, раскрывая губы, позволяя насиловать свой рот языком.
Сын фюр-Одина! В голове стремительно растут логические схемы, выстраиваются цепочки вопросов, на каждый из которых Локи должен узнать ответ. Вот это везение! Упустить такой шанс невозможно, и Локи стонет громче, прижимается всем телом и кладет руку на пах Тора, сжимая пальцы вокруг напряженного члена.
- Докажи мне, что ты достоин, - шепчет Локи. Голова у него идет кругом, но лишь от информации, которую он получит, а никак не от поцелуя, весьма неплохого, но слишком грубого и нетерпеливого. - Сможешь удержать меня и сделать послушным, и я поверю, что ты - единственный.
Приманки брошены, ловушки расставлены, и Локи смотрит в глаза Тору, гадая, на собственных ногах он дойдет до своей зеркальной комнаты с огромной кроватью, или же его туда принесут, на руках или перекинув через плечо, как добычу. Тор не оправдывает ни одно из его ожиданий: он и вовсе никуда не торопится, кажется, но Локи это решительно не устраивает. Он жмется к нему, цепляется за руки и отвечает на поцелуи с таким пылом, что расцепить объятья кажется попросту невозможным. Однако продолжать здесь тоже нельзя.
Наконец, Тор рычит Локи в шею «показывай дорогу», и тот не заставляет повторять дважды. Тянет аса за собой на сцену и дальше, за кулисы. Лафей демонстративно брюзжит им что-то вдогонку, но Локи только отмахивается, даже не вслушиваясь. Тот, кто не рискует, не получает большего. Пора бы уже старику это запомнить.
Когда Тор оказывается в комнате столь же странной, сколь и будоражащей кровь, то застывает на миг, ошарашенный увиденным. Локи его не торопит, позволяя осмотреться.
Здесь столько зеркал, что кружится голова. Они повсюду — на стенах и потолке, и разве что только пол не выложен ими, как плиткой. Широкая кровать посреди комнаты в двойном полукруге горящих свечей, и книги, множество старых, потрепанных книг, разбросанных по полу, сложенных стопками по углам. Локи думает, что для аса это похоже на логово какого-нибудь некроманта или мага, о которых предупреждали его советники еще до того, как войска Асгарда вторглись на земли ётунов. Но правда всегда кажется не более чем глупыми сказками, а сказки годны лишь на то, чтобы пугать детей.
Локи вновь подступает ближе, закидывает руки Тору на шею, всем видом показывая, что да, он хочет.
Тор прижимает его к себе — обманчиво гибкого, податливого, готового на все, — проводит ладонью по его обнаженной пояснице. Затем спускается ниже, оглаживает упругие ягодицы в кожаных брюках. Он не остыл, пока они добирались сюда, о нет, конечно же, не остыл.
Локи откликается на новый жадный поцелуй, отпускает себя все больше и больше с каждым мгновением. Магия течет из него сотнями теней, раскачивающихся в неверном пламени свечей, десятками бликов, отражающихся в зеркалах. Морок окутывает Тора, и Локи обнимает его и целует, запечатывая в призрачной ловушке собственных желаний.
В такие моменты ему интересно, что чувствует его жертва, каким видит своего мучителя - покорным или строптивым, нежным или властным? В чужую голову не залезть, но Локи недолго занимает эта мысль.
Тор целуется грубо - слишком привык к тому, что отказов не бывает. Он хочет брать и подчинять, в его действиях много охотничьего азарта, и это именно то слабое место, что ищет Локи. Именно здесь он зацепил Тора за живое, поймал на крючок, посадил на свою цепь. Он смеется, выгибаясь в объятиях аса, и туже затягивает на нем магический ошейник.
- Нетерпеливый какой, - шепчет Локи, нежно скользя губами по щеке Тора, пока тот мнет его задницу. - Жадный... Боишься, что я убегу?
Тор распахивает глаза, когда Локи неуловимым движением выскальзывает из его казавшихся несокрушимыми объятий.
- Ты же все равно меня поймаешь, да? - тянет Локи, отступая к кровати, и ждет следующего хода своего сегодняшнего противника.
Ты окажешься побежден, Тор, думает он, усмехаясь распухшими от поцелуев губами. Ты еще не знаешь этого, но ты уже побежден.
Время замедляется, течет неохотно и вяло. Магия опускается на глаза Тору, придавливая, словно холодная тяжелая ладонь. Ас моргает, встряхивает головой, должно быть, ему кажется, что выпивка у Лафея сегодня крепче обычного, и хватило всего одной порции, чтобы захмелеть. Пустяк, по сути, чтобы так разгорячить кровь, но дело сегодня не в выпивке.
О, нет.
Вот она, настоящая причина, прямо в руках Тора. У нее горячая спина и по-птичьи тонкие ребра под влажной от пота кожей. Тор скользит по ней ладонями, ему хочется прикасаться везде и сразу, но это невозможно, как ни старайся, и остается лишь судорожно, жадно хватать Локи за плечи, затылок, поясницу, прижимать к себе крепче и крепче… И все равно упустить момент, когда он выворачивается и отступает.
Тора это только раззадоривает.
- Никуда ты от меня не денешься, паршивец, - скалится он.
Вот теперь уж точно никуда, возвращает ему усмешку Локи, и Тор хватает его за руку, дергает на себя, толкает вбок, к зеркальной стене. Тот на миг удивленно округляет глаза, а затем смеется низким, чуть хрипловатым смехом, когда Тор прижимает его собой, подхватывает под бедра и вздергивает над полом. Смех забивает асу уши, дробится крошевом звучного эха, и Тор вновь встряхивает головой, прогоняя наваждение.
Локи послушно обнимает его ногами, целует, цепляется за плечи, кусает губы. Он хоть и строен, но отнюдь не легок.
- Надолго ли тебя хватит? – выдыхает Локи в ухо Тора. Проезжается пальцами по нашивкам на плечах, а затем принимается выталкивать пуговицы из петель в такой спешке, что пару из них и вовсе отрывает.
Под одеждой Тор еще лучше, чем можно было предположить вначале. Локи кладет пальцы на горячую гладкую кожу, подставляет губы для очередного грубого поцелуя и только в этот момент думает о том, что может и в самом деле лечь под это великолепное тело - получить хоть немного удовольствия за свою паршивую работу на благо родины, будь проклят фюр-Один.
Впрочем, это если только Тор окажется так же хорош в постели, как оказался резв его старт.
На ум приходит фантазия одного из асов, озвученная тем после того, как Локи выжал из него всю информацию и все соки. Здоровенный конь, кто бы мог подумать, даже кличку ему придумал - Свадильфари. Локи тогда еще здорово поразвлекся, придумывая картины для морока, дааа... Неплохо получилось, учитывая распространившиеся потом слухи. Воспоминания заставляют улыбнуться, но, впрочем, сейчас не до них. Пальцы пробираются в расстегнутые штаны ас-ген-асгарда, и... О, что ж, оно того стоит, несомненно.
- Понятно, почему тебя так ценят женщины, - смеется Локи, бережно гладя нежную плоть пальцем. - Думаю, даже асин-асгард Сиф обожает кататься верхом на тебе, Тор.
При упоминании Сиф, тот мгновенно напрягается.
Перед глазами Локи вспыхивают чужие воспоминания, воруемые магией: в кабинете темно, здание давно опустело, и лишь двое все еще здесь. Карта города сметена на пол, рядом с ней валяются бумаги с гербовой печатью фюр-Одина, дубовый стол чист и темен, на нем лишь сама Сиф – в расстегнутой форме, с разметавшимися по плечам волосами и томно прикрытыми глазами. Ладонь Тора на ее груди, и сам он движется меж ее разведенных бедер ритмично и быстро. Сиф не стонет, лишь дышит часто. Ее рот приоткрыт, и губы перечеркивает полоса желтого света от фонаря за окном.
Локи физически ощущает, как Тор смаргивает непрошенное видение. Рука в его штанах требует к себе внимания, да так, что у аса дыхание перехватывает.
- Откуда ты знаешь… про Сиф? – роняет он тяжело. Его пальцы подрагивают на поясе брюк Локи: они не закончили начатое, они жаждут продолжить, и вынужденное ожидание отдается в них болезненным покалыванием.
На губах Локи змеится самодовольная улыбка. Он проводит второй рукой по шее Тора, слегка надавливает на кадык, спускается ниже и замирает, остановившись на солнечном сплетении.
- Значит, угадал. Много слухов ходит, ас-ген-асгард, много слухов.
Он мстительно сжимает пальцы, и плоть в ладони вздрагивает, наливается кровью еще больше. Локи вдруг ловит себя на мысли, что хочет взять ее в рот.
Дикое желание, внушающее ужас. Но Тор, пойманный мороком, расценит пробравшую Локи дрожь совершенно иначе.
- Но если ты скажешь, что не спишь с ней, я поверю. Тебе - поверю, - Локи говорит тише, отпускает свой сладкий, обманный, горячий шепот на волю, как ядовитую змею, и улыбается, гляд