Воскурим, братие! Sclerosino Gratiato
Брусничка и паучок.
Прохладное утро конца октября торопилось прогнать морозную, сильно удлинившуюся ночь. Та покинуть уютную лощинку у болота не спешила. Потрескивала, постукивала, шелестела сухими иголками, шишками да сучьям, шуршала пожухлой травой, а напоследок туманом заволокла всю округу: каждую впадинку да выемку, укутала каждый кустик, ласково, но властно обняла каждый ствол – маленькие совсем скрыла, исполины же только чуть задела, до нижних веток. Хотела дотянуться до далекой сосны на горе, но сил не хватило. Сдалась, тихонько скрылась, уступила первому лучу теплого солнца. Туман тоже постепенно рассеивался, будто испугавшись, заползал в щели, сочился между деревьями, растворялся. Вот уже только несколько отставших потрепанных клочков висели в воздухе в нерешительности. Повисели, да исчезли, и округа заблистала серебром. Оставила ночь подарок-напоминание – ковер узорный, хрупкий, искрящийся. Заворожила-заморозила.
- Зябко – подумала проснувшаяся брусничка.
Она росла в низинке, у самой кромки болотца. Любила слушать лес и болото да наблюдать за их обитателями. Где что стукнет, брякнет, вздохнет – сразу туда поворачивается. Жук важно прошествует, муравей пробежит, муха прожужжит, шмель тяжело пролетит, бабочка вспорхнет, иголка или шишка упадет-докатится или ветер-удалец что в трясину затащит – все интересно. Стоит, замерла, любопытничает, а тем временем растет да соком наливается.
И погода любая ей нипочем. Неприятно бывает, вот как сейчас, стыло-мокро, ну да не страшно. Боялась брусничка только ветра сильного: налетел как-то, листочки пообрывал, да мороза лютого-трескучего, если снега нет: больно холодно тогда. Так холодно, что пошевелиться нет сил, посмотреть по сторонам, миру подивиться-порадоваться.
Вот и сейчас близилось время морозов: ночь пуще злится да чаще обидеть-застудить норовит. Зря старается! Вон одежку какую красивую обронила. Хотя... зябко.
- Эй, соседушка, здравствуй! Что-то совсем замерз я. Придется скоро прятаться да на зимовку устраиваться.
Маленький паучок, смешно подергивая лапками, свесился на ниточке до бруснички. Домик его находился совсем рядом: между двумя невысокими кустиками растянулась-расположилась еле видная сеточка-ловушка. Иней на ней уже почти стаял, только несколько капель поблескивали на солнце.
- И тебе утра доброго! Да, совсем немного до зимы осталось. Эх, расстанемся с тобой, до весны. Долго. Давай сказки придумывать да истории запоминать, ведь много времени будет! Кто что увидит во сне - наяву, то и расскажет. Интересно да занимательно.
Долго шептались - договаривались да посмеивались, представляя, кто что поведает весной. Брусничке видно многое, а паучок сны смотреть будет яркие да длинные.
Уже солнце пригревает. Съело-растопило тепло последние капельки. Оттаяли хвоинки, неспешно колышутся, подрагивают на болотной жиже. Живность проснулась, по своим делам спешит, греется да радуется последним теплым денькам, к зиме готовится. Да тишину почти не нарушает. Спокойно, красиво в лесу.
Вдруг хрустнули ветки. Тяжело, ломко, быстро. Переглянулись паучок с брусничкой: так звери не ходят. Затихли, ждут, что за диво из лесу в их ложбинку спустится. Паучок даже поближе перебрался: на листик сел, между упругими ягодами.
Диво мальчишкой оказалось, лет десяти. Торопится пострел, скользит вниз по склону, чуть не падает. Эк, какой! Вроде не пожар, куда летит…
А спешит, и в руках вроде несет что-то. Корзинку! Сбежал с горки к болотцу, присел к маленьким кустикам и давай ягоды собирать. Рвет, по сторонам не смотрит почти. Листики в корзинку падают, сор всякий. Внимания не обращает. Вот и до паучка с брусничкой добрался. Тянется к ягодам, подцепляет - да в лукошко. Не заметил, как паутинку разорвал да паучка вместе с листиками и ягодами прихватил. Уронил в корзинку – и дальше поспешил.
Осталась брусничка одна. - И не только ветер да мороз страшны, оказывается, - думает.
А паучок выбраться не может из корзины. Только крикнуть успел, что обязательно вернется.
- Только жди, да ничего не бойся. И не скучай!
Мальчишка скрылся. Паучок все дальше. Вот домик показался. Деревянный, из лиственницы. Добротный дом. Малыш торопится, скрипит ступеньками, заскакивает в сени, потом в горенку.
- Мама, я принес! Нашел! Сейчас чаю тебе заварю. С листьями и ягодами. Все обязательно будет хорошо.
Поставил корзинку на приступок печки, каменку растапливает – воду греть. А паучок выбрался из «темницы» своей, на печку вскарабкался. Присмотрел себе уголок за низкой грибов да травами-вениками. У теплой уютной стенки. Пожалуй, он здесь перезимует. А уже весной обязательно к болотцу вернется. С рассказами. Не только о снах. Жди…
Прохладное утро конца октября торопилось прогнать морозную, сильно удлинившуюся ночь. Та покинуть уютную лощинку у болота не спешила. Потрескивала, постукивала, шелестела сухими иголками, шишками да сучьям, шуршала пожухлой травой, а напоследок туманом заволокла всю округу: каждую впадинку да выемку, укутала каждый кустик, ласково, но властно обняла каждый ствол – маленькие совсем скрыла, исполины же только чуть задела, до нижних веток. Хотела дотянуться до далекой сосны на горе, но сил не хватило. Сдалась, тихонько скрылась, уступила первому лучу теплого солнца. Туман тоже постепенно рассеивался, будто испугавшись, заползал в щели, сочился между деревьями, растворялся. Вот уже только несколько отставших потрепанных клочков висели в воздухе в нерешительности. Повисели, да исчезли, и округа заблистала серебром. Оставила ночь подарок-напоминание – ковер узорный, хрупкий, искрящийся. Заворожила-заморозила.
- Зябко – подумала проснувшаяся брусничка.
Она росла в низинке, у самой кромки болотца. Любила слушать лес и болото да наблюдать за их обитателями. Где что стукнет, брякнет, вздохнет – сразу туда поворачивается. Жук важно прошествует, муравей пробежит, муха прожужжит, шмель тяжело пролетит, бабочка вспорхнет, иголка или шишка упадет-докатится или ветер-удалец что в трясину затащит – все интересно. Стоит, замерла, любопытничает, а тем временем растет да соком наливается.
И погода любая ей нипочем. Неприятно бывает, вот как сейчас, стыло-мокро, ну да не страшно. Боялась брусничка только ветра сильного: налетел как-то, листочки пообрывал, да мороза лютого-трескучего, если снега нет: больно холодно тогда. Так холодно, что пошевелиться нет сил, посмотреть по сторонам, миру подивиться-порадоваться.
Вот и сейчас близилось время морозов: ночь пуще злится да чаще обидеть-застудить норовит. Зря старается! Вон одежку какую красивую обронила. Хотя... зябко.
- Эй, соседушка, здравствуй! Что-то совсем замерз я. Придется скоро прятаться да на зимовку устраиваться.
Маленький паучок, смешно подергивая лапками, свесился на ниточке до бруснички. Домик его находился совсем рядом: между двумя невысокими кустиками растянулась-расположилась еле видная сеточка-ловушка. Иней на ней уже почти стаял, только несколько капель поблескивали на солнце.
- И тебе утра доброго! Да, совсем немного до зимы осталось. Эх, расстанемся с тобой, до весны. Долго. Давай сказки придумывать да истории запоминать, ведь много времени будет! Кто что увидит во сне - наяву, то и расскажет. Интересно да занимательно.
Долго шептались - договаривались да посмеивались, представляя, кто что поведает весной. Брусничке видно многое, а паучок сны смотреть будет яркие да длинные.
Уже солнце пригревает. Съело-растопило тепло последние капельки. Оттаяли хвоинки, неспешно колышутся, подрагивают на болотной жиже. Живность проснулась, по своим делам спешит, греется да радуется последним теплым денькам, к зиме готовится. Да тишину почти не нарушает. Спокойно, красиво в лесу.
Вдруг хрустнули ветки. Тяжело, ломко, быстро. Переглянулись паучок с брусничкой: так звери не ходят. Затихли, ждут, что за диво из лесу в их ложбинку спустится. Паучок даже поближе перебрался: на листик сел, между упругими ягодами.
Диво мальчишкой оказалось, лет десяти. Торопится пострел, скользит вниз по склону, чуть не падает. Эк, какой! Вроде не пожар, куда летит…
А спешит, и в руках вроде несет что-то. Корзинку! Сбежал с горки к болотцу, присел к маленьким кустикам и давай ягоды собирать. Рвет, по сторонам не смотрит почти. Листики в корзинку падают, сор всякий. Внимания не обращает. Вот и до паучка с брусничкой добрался. Тянется к ягодам, подцепляет - да в лукошко. Не заметил, как паутинку разорвал да паучка вместе с листиками и ягодами прихватил. Уронил в корзинку – и дальше поспешил.
Осталась брусничка одна. - И не только ветер да мороз страшны, оказывается, - думает.
А паучок выбраться не может из корзины. Только крикнуть успел, что обязательно вернется.
- Только жди, да ничего не бойся. И не скучай!
Мальчишка скрылся. Паучок все дальше. Вот домик показался. Деревянный, из лиственницы. Добротный дом. Малыш торопится, скрипит ступеньками, заскакивает в сени, потом в горенку.
- Мама, я принес! Нашел! Сейчас чаю тебе заварю. С листьями и ягодами. Все обязательно будет хорошо.
Поставил корзинку на приступок печки, каменку растапливает – воду греть. А паучок выбрался из «темницы» своей, на печку вскарабкался. Присмотрел себе уголок за низкой грибов да травами-вениками. У теплой уютной стенки. Пожалуй, он здесь перезимует. А уже весной обязательно к болотцу вернется. С рассказами. Не только о снах. Жди…